Заварила Маша кашу, или Должны ли особенные дети учиться в обычной школе?

Ну, причем здесь это классное фото? Директор школы, куда мама-учительница приводила свою маленькую дочку с синдромом Дауна на уроки, первым объявил, что суть конфликта — в обычной школьной фотографии. Той самой, которую человек за всю жизнь просматривает раз пять от силы. Директорам так свойственно представлять большие проблемы малюсенькими.

Известно, что они не любят выносить сор из школьной избы, а то Департамент Образования, не дай бог, увидит, что хозяин в избе никудышный, кошек с собаками разнять не может. Вот и подумаешь часом, откуда такой взрыв получился? А это школьная фотка сдетонировала.

Мол, родители рассердились, потребовали убрать девочку с синдромом Дауна с классного фото, и это вызвало столь широкий общественный резонанс, что даже уполномоченный по правам ребенка публично выразил желание трудоустроить маму ребенка. Это же так просто: все вокруг негодяи, но есть пара-тройка суперменов-гуманистов, которые спасут мир.

Но если почитать интервью родителей одноклассников, то вырисовывается иная суть конфликта, выходящая далеко за «фоторамку». Она заключается в том, что ребенок мешал заниматься, ходил по классу, шумел, трогал других детей во время занятий, учитель отвлекался, отчего успеваемость в классе была ниже плинтуса.

Кого-нибудь это удивляет? Кого-то удивляет, что больному ребенку не высидеть урока? Кого-то удивляет, что детям в принципе тяжело высидеть урок? Оказывается да, очень удивляет гуманистов и тех, кто придерживается позиции мамы Дяди Федора, утверждавшей, что все нормальные дети только и заняты, что дома сидят и человечков из желудей делают.

Фото — это всего лишь повод для СМИ заявить, что все люди — сво…, «звездам» — напомнить о себе, сердобольным — поохать, троллям — потроллить, а злыдням — проявить свое нутро. Пошумят, побренчат бубенчиками и успокоятся, вон для них новая тема есть — самолет разбился.

Суть проблемы никого не волнует. А суть проблемы заключается в том: должны ли особенные детки с неврологическими проблемами учиться с другими, и если да, то как организовать этот процесс так, чтобы помимо милосердия вложить в остальной класс и знания в нужном объеме?

Почему я говорю именно о детях с неврологическими проблемами? Потому что с другой формой инвалидности с социализацией проблем нет. К этому давно все привыкли, и школьники в том числе. Они поддерживают таких ребят и помогают им, часто становясь хорошими товарищами, буквально заносят на уроки на руках, если в школе не предусмотрен подъемник. И чем старше, тем милосердия больше. Я категорически не разделяю позиции, что у нас дурная молодежь.

Всё, от ношения очков до отсутствия руки, давно перестало удивлять детей и подростков. Они видят столько и повсюду, что им это попросту не интересно.

Проблема только в совместном обучении деток, не отдающих в полной мере отчета в своих действиях. Однако наша пресса любит мусолить то, что находится на поверхности, и вместо того чтобы воспользоваться ситуацией и обсудить в обществе проблему совместного обучения детей, все сводится к обсуждению вопроса о том, кто какие фотки любит.

Тем, кто не понаслышке знаком с процессом обучения, тем, кто пытался обучить чему-нибудь хотя бы четырех-пятерых детей одновременно, ничего объяснять не нужно. Всем понятно, что процесс обучения пройдет тем успешнее, чем выше дисциплина в группе. А когда тебе нужно, чтобы эта группа выдала определенный результат в конце обучения, то дисциплина становится важнее вдвойне.

Можно быть трижды гуманистом, уметь ставить себя на место мамы-учительницы, на место Маши, на чье угодно место, но делать это лучше издалека, под плотной защитой монитора, и размахивать саблей перед лицом виртуального не толерантного противника на том конце провода.

Но я уверяю вас, как только подобная ситуация коснется каждого второго гуманиста, он найдет тысячи гуманных доводов для того, чтобы Машу удалили с занятий. И случится это сразу, как только его собственный отпрыск схватит «трояк» за не решенную на мониторинге задачу по той причине, что Маша сидела рядом и гладила его по плечу, мурлыкая что-то на ушко.

Так должны ли детки с некоторыми неврологическими проблемами учиться в классе с теми, у кого таких проблем нет?

Я ни в коем случае не претендую на истину в последней инстанции, но я считаю, что нет. Не та у нас система образования. Наша система образования пахнет фатальностью, не позволяет ребенку расслабиться, давит на результат, у нас нет той свободы, которая есть в некоторых других странах. Мы не имеем права пересдавать экзамены по шесть раз, как в Израиле, наши дети не проводят открытых уроков на лужайке возле школы в окружении кроликов и черепашек, как немецкая малышня.

Пора открыть глаза: особенные детки, мешающие одноклассникам учиться, а учителю учить и отчитываться за проделанную работу, будут только раздражать. Кому от этого лучше — вопрос не требующий ответа. Или мы меняем систему образования, позволяем детям получать знания спокойно, без нервов, не сдирая с них три шкуры, и воспитываем в них милосердие параллельно, или ничего не делаем и оставляем всех в покое, не требуя от простых людей той снисходительности, которую они проявить не в состоянии.