В чем вред книг и чтения?

Многие ментальные и поведенческие стереотипы и паттерны настолько глубоко внедрены в общественное сознание, что часто попытки, предложения попробовать мыслить критически и хоть как-то независимо (и мыслить действительно, а не выбирать из предложенных, как в школе, вариантов — a, b, c, d) заранее обречены на провал. Одним из таких неоспоримых стереотипов является польза чтения.

Кто, например, на полном серьезе оспорит так прочно заложенную в советское время в головы сегодняшних апологетов письма и буквы аксиому, что книги и их чтение — обязательное благо, а не что-то еще кроме?

Принято считать, что книги позволяют быстрее развиваться, расширяют горизонты, наделяют умом (интересно, но редко услышишь, чтобы кто-то когда-то говорил и о том, что книги наделяют еще и общепринятой глупостью и часто просто губят). Передают опыт предыдущих поколений, воспитывают настоящих граждан. И с этим действительно трудно поспорить.

Каких только афоризмов, пословиц и поговорок о чтении и о книгах не придумано: «Книги — корабли мысли», «Книга — луч солнца в царстве невежества», «Книги — лучшие друзья», «Лучший подарок — это книга» и т. д. И почти все они — о пользе и благе книг и чтения.

Однако если в природе есть какое-то явление, то оно не может быть исключительно положительным или исключительно отрицательным, даже с точек зрения тенденциозных и непостоянных людей, судящих о нем: по природе вещей в нем должно присутствовать и первое, и второе.

Интересно, а какой же вред от книг? Давайте попробуем подумать критически, по нарастающей и, возможно, до абсурда (с точки зрения современного хомо социалис)…

1. Однозначно, что не все книги хороши и полезны (расширяют горизонты, наделяют умом, воспитывают граждан и т. д.). Как раз большая часть книг — это популярное чтиво, пробуждающее и сеющее не «светлое, доброе, вечное», а «темное, злое и низменное». И часто совсем не очевидно сеющее — что еще хуже.

Возьмите почти любую сегодняшнюю мейнстрим-книженцию, и вы обязательно обнаружите в ней must have ингредиенты этой солянки: борьбу за власть, жажду денег, войну, смертоубийство, адюльтер и т. п. (Что говорить о прочей pulp fiction, если даже такие горячо любимые каждым советским мальчишкой chefs d’oeuvres, как «Три мушкетера», не только о дружбе, доблести и славе, но и о том, как спать с чужими женами, исподтишка убивать представителей законной власти, участвовать в интригах на одной, а потом на другой стороне). Впрочем, с этим жанром все понятно — здесь никто спорить не станет, поэтому не будем на нем останавливаться.

2. Книга, какой бы замечательной она ни была, и если это не проверенная временем компиляция народной мудрости или пособие по постройке дома, — это всего лишь чувства, мнения и мировоззрение (а значит и ошибки, и заблуждения, и несварение желудка) ее автора — одного или пары человек. И если этот автор не сам Бог или Сын его единокровный с 10 Заповедями, то и к таким «библиям» стоит относиться критически и скептически, с осторожностью сопоставляя опыты и картинку мира автора со своими.

3. Большая увлеченность книгами с раннего возраста отрывает нас от реалий и заставляет жить в вымышленных мирах, часто формируя в нас высокие и добрые начала, но и часто совсем не подготавливая нас к реальной, суровой жизни, порой и вовсе делая нас нежизнеспособными. А когда нам приходится столкнуться с прозой жизни уже на собственном опыте, некоторые из нас по литературному примеру становятся и гетевскими Вертерами, и лондонскими Мартинами Иденами, или какими Акакиями Акакиевичами и людьми в футляре, способными сносить грубость и жестокость этого мира только таким образом.

4. Есть все же у некоторых философов, если внимательно вчитаться, и далеко не популярные мысли о чтении и книгах, столь насаждаемые авторами художественной литературы среди своих читателей, которым, конечно, выгодно, чтобы их литературные неврозы читали и принимали за истину.

Одним из самых больших недостатков чтения они считают «жизнь, думание и действование» чужим умом — умом автора той или иной книги. По их мнению, истинный ум развивается не у тех, кто много читает — считывает чужие, пускай и не всегда глупые, мысли, а у тех, кто много размышляет, независимо от того, что им в готовом виде предлагают книжные мыслители. Иными словами, умный — не тот, кто много читает, а тот, кто много размышляет. Ну, и иногда, редко, читает хорошие книги, а не то, что принято считать хорошими книгами.

5. У нас принято считать классиков художественной литературы, таких как Л. Толстой, Ф. Достоевский, Н. Гоголь и им подобных, не столько неплохими авторами художественной (то есть все же придуманной) литературы, сколько мыслителями и пророками.

Мы на полном серьезе судим о русской душе по гоголевскому выдуманному от начала до конца сказочному Тарасе Бульбе с перевранными историческими событиями того времени. Принимаем как медицинский анамнез душевные терзания князя Болконского, на три страницы рассуждающего о смыслах и тщете бытия у крутящегося под ногами ядра, вместо того, чтобы дать дёру. Вчитываемся в пространные бредни «убивцы» Раскольникова или совсем душевнобольные рассуждения братьев Карамазовых. И, кажется, просто не желаем понимать, что это художественный вымысел с авторским неврозом в полном его расцвете, навязываемым пока еще здоровому читателю…

Отсюда, кстати, у многих пока еще здоровых детей-школьников, как и всего здорового крестьянского люда, явные насмешки и неприятие «свинцовой задницы русской души» Толстого и всего лишь неплохого детективописателя и душековырятеля своего времени Достоевского, да и ко всем прочим такое же отношение. Читают они мало, живут реальной, а не вымышленной жизнью. Поэтому что они здоровее нас с вами, любителей и ценителей «настоящей литературы», так этим заболеванием гордящихся.